Гершон ha-Коheн

  • Поселения являются активом, а не обузой для ЦАХАЛ. 
  • В эпоху ракет угроза наземного нападения не исчезла.
  • В любой ситуации необходим израильский контроль района к востоку от «Зеленой линии».
  • Там, где нет гражданского поселения, силы безопасности одни не смогут обеспечить политический суверенитет.

С точки зрения безопасности, восприятие полезности поселений в Иудее и Самарии основано на двух тезисах в двух уровнях: первый утверждает, что невозможно защитить концентрацию жителей и стратегических активов Государства Израиль в узкой прибрежной полосе без контроля над районом между «зеленой чертой» и рекой Иордан. Второй тезис, являющийся краеугольным камнем традиционной израильской доктрины безопасности, рассматривает гражданский контроль над местностями в регионе как важный системный компонент общих усилий по обеспечению безопасности и направленных на поддержание эффективного контроля над регионом.

Этот основной подход был выражен, например, в словах Моше Даяна о необходимости поселения в долине реки Иордан, Иудее и Самарии: «Для безопасности Израиля в этих районах должно быть еврейское гражданское население. Если наши армейские части и объекты будут среди чисто арабского населения, мы будем считаться иностранными оккупантами и, в конечном итоге, нам придется их эвакуировать. Только при наличии гражданского еврейского населения в крупных блоках, таких как долина реки Иордан, Гуш-Эцион и самарийское нагорье, подразделения ЦАХАЛ смогут находиться в этих районах не как иностранные оккупанты, а с целью обеспечения мира в Израиле, чье население сконцентрировано в узкой полосе вдоль побережья Средиземного моря.» ( 12 משה דיין, «הלנצח תאכל חרב?» עמ» ).

Противники этого подхода поддерживают свое утверждение, указывая на то, что произошло на Голанских высотах в начале войны Судного дня в 1973 году. Поселения вдоль Голанских высот были поспешно оставлены и не использовались в боевых действиях.  Но это пример события в очень короткий момент времени, пик напряженности. С другой стороны, непрекращающаяся борьба за контроль над территорией происходит в течение длительного периода времени. Действительно, как только сирийские силы отступили после завершения контратаки ЦАХАЛ, поселенцы Голанских высот вернулись в свои дома и присоединились к усилиям по удержанию территории на протяжении всего периода который до июня 1974 года, когда наступило полное прекращение огня на Голанах. В течение «промежуточных периодов» сформировывались условия для суверенного контроля государства над своей территорией. В этой постоянной борьбе вооруженные силы не в состоянии защищать национальные интересы Государства по контролю за территориями, если на этих территориях нет гражданских поселений. Этот вопрос стоит перед израильским правительством и оборонным ведомством как супер-актуальный, а не является просто историко-теоретической дискуссией.

В серии апелляций в БАГАЦ, поданных в последние годы правозащитными организациями и палестинскими жителями, Верховный суд должен был проверить законность владения израильскими поселениями землей, занятой в целях безопасности.

Действительно, до 1979 года дома строились в старых населенных пунктах Иудеи и Самарии, таких как Бейт-Эль, Маале-Эфраим, на землях, изъятых в соответствии с требованиями безопасности.

На слушании по ходатайству против строительства домов, построенных в Бейт-Эль на основании постановления о реквизиции земли в целях безопасности — БАГАЦ 5165/15 — на этот вопрос ответила председатель Верховного суда Мириам Наор: «Сейчас вопрос касается строительства на земле, которая является частной, но находится в историческом приказе об изъятии».

В ходе дискуссии возникла необходимость подтвердить необходимость обеспечения безопасности с помощью строительства гражданских поселений. Судья Наор в своем обращении к государству предпочла осторожную формулировку: «Прежде чем принять решение по апелляции, мы сочли целесообразным, не вставляя всех заклепок, попросить ответчиков от имени государства отреагировать на утверждение заявителей о том, что со времени рассмотрения дела Айюба (БАГАЦ 660/78 в 1979 г. — в нем приказ был утвержден на основании элементарной потребности в безопасности) в международном праве произошли изменения».

В другом ходатайстве против населенного пункта Гитит — БАГАЦ 7713/16 — рассмотренном судьей Эльякимом Рубинштейном, вопрос был четко сформулирован: «Это ходатайство касается постановления о реквизиции № 12/72, применимого к землям, возделываемым поселением Гитит в долине реки Иордан, и желания отменить его из-за якобы отсутствия необходимости обеспечения безопасности».  В основе этих петиций лежит аргумент о том, что определение потребности в безопасности зависит от временной косвенной связи и, следовательно, требует изучения и подтверждения в меняющихся обстоятельствах. Вопрос о законности приказов о реквизиции земель обсуждался в Верховном суде в первые годы после Шестидневной войны.

В 1970 году, когда явно возник вопрос о необходимости обеспечения безопасности с помощью строительства поселения Бейт-Эль, Верховный суд получил экспертную оценку армии — БАГАЦ 606/78 — и на этом основании отклонил ходатайство адвоката Элиаса Хури против строительства поселения на земле, изъятой в целях безопасности.  На другом слушании в 1979 году — БАГАЦ 610/78 — в обосновании своего решения судья Ландой процитировал мнение генерал-майора Авраама Орли, который в то время был координатором операций на территориях:  «Создание поселения Бейт-Эль не только не противоречит военным потребностям, но и служит им в рамках правительственной концепции безопасности, которая базируется систему обороны, среди прочего, на еврейских поселениях. Согласно этой концепции, все израильские населенные пункты на территориях, удерживаемых ЦАХАЛ, являются частью системы территориальной обороны ЦАХАЛа».

Из-за требования повторно обсудить законность приказов о реквизиции земель в целях безопасности, оборонному ведомству потребовалось повторно изучить обоснованность военной необходимости в еврейских поселениях во всех районах Иудеи, Самарии и Иорданской долины. Начальник генштаба Гади Айзенкот стремился избавить ЦАХАЛ от необходимости выражать свое мнение по этому вопросу, аргументируя это тем, что это явный политический вопрос, и для армии было бы лучше не вмешиваться.  Поэтому стоит выяснить, что изменилось со времени мнения координатора операций на освобожденных территориях генерала Орли, которое в 1979 году воспринималось как мнение профессионального военного? Я постараюсь пояснить, что основные вопросы национальной безопасности, такие как интересы безопасности Государства Израиль в Иудее и Самарии, всегда основаны на базовых предположениях, выходящих за рамки профессиональных технико-тактических вопросов.  В своем роде этот вопрос, конечно, требует постоянного изучения в его профессиональных аспектах, но это обсуждение, происходящее на высоком уровне концепции национальной безопасности, неразрывно переплетается с политическими предпосылками… В этом отношении решение начальника штаба воздержаться от высказывания какой-либо позиции по этому вопросу также имеет политический аспект. Во всех отношениях вопрос о вкладе в безопасность развертывания поселений по всей Иудее, Самарии и долине реки Иордан имеет далеко идущие практические последствия.

Методологические рамки — между профессиональным и политическим

По сути, вопрос о том, являются ли поселения в Иудее и Самарии бременем с т.з. безопасности или полезным активом, является обще-стратегическим вопросом. Таким образом, его нельзя прояснить исключительно на основе профессиональных стандартов безопасности, которые являются в основном техническими и тактическими. Обсуждение похоже на вопрос: воспитание детей — это бремя или полезный актив?  Можно согласиться с фактами, касающимися общей стоимости воспитания детей, и все же с разных ценностных точек зрения на этот вопрос будут даны разные ответы.

Диапазон соображений, включенных в обсуждение вклада поселений в национальную безопасность, включает, среди прочего, национальные ценности и интересы. Так определена «национальная безопасность» в израильской военной доктрине: «Национальная безопасность — это сфера, которая занимается обеспечением национальной способности эффективно противостоять любой угрозе национальному существованию и жизненно важным интересам страны»…(צה»ל — חטיבת תורה והדרכה, תורה בסיסית מבצעים, ,2007 עמ 7)

На фоне нашего обсуждения вклада поселений в безопасность Страны, основным вопросом является: каковы национальные интересы Государства Израиль в Иудее и Самарии?

Ясно, что этот фундаментальный вопрос включает в себя основные убеждения и представления, и поэтому методологически он не может иметь профессионального решения, лишенного ценностных аспектов. В медицине расшифровка рентгеновского снимка перелома лодыжки — это действие профессионального технического характера, свободное от ценностного мировоззрения и политических предубеждений. Однако тот же врач, который лечил перелом лодыжки, когда он приходит на обсуждение в Министерстве здравоохранения, чтобы сформулировать государственную политику в отношении «корзины лекарств» и методов лечения в рамках государственного страхования, обнаруживает, что от него требуется не только его профессионализм как врача, но и его мировоззрение и ценностные суждения.

Государство Израиль, например, оказывает уникальную поддержку в лечении бесплодия, превышающую то, что мы видим в других развитых странах.

Разница проистекает из приоритета предпочтений, а не из разницы в уровне медицины. В отчете «Молад», который представляет поселения как бремя для системы безопасности Израиля, они изложили мою позицию по данному вопросу как «идеологически предвзятую”: «Большинство тезисов генерал-майора в отставке Коhена в области безопасности — самом деле являются идеологическими утверждения, сформулированными на военном языке» (Отчет «Молад» стр. 38). 

А их позиция, представляющая поселения как обузу, — профессиональная, лишенная идеологии? В конце концов, это стратегический вопрос и критическое наблюдение — пригодны ли поселения в качестве средства для достижения цели. С логической точки зрения ясно, что споры о национальных интересах Израиля в регионе приведут к спорам о выборе средств. Стремление провести в этой дискуссии разделительную линию между профессиональным дискуссионным пространством и дискуссионным пространством, которое включает ценностное мировоззрение, является выражением современного научного позитивизма, который десятилетиями признавался в философии науки методологической иллюзией. Вопрос о линии, отделяющей профессиональные соображения от политических, действительно является центральным вопросом политологии. 

В сложных вопросах эта линия в значительной степени определяется теми, кто обладает политической гегемонией и, таким образом, они фактически диктуют сознательно или бессознательно, социально-политическую повестку дня. (В 2008 году под руководством премьер-министра Эhуда Ольмерта и при поддержке оборонного ведомства снова были начаты переговоры с сирийцами о мирном соглашении, предусматривающем уход с Голанских высот. Когда я, как офицер Генерального штаба, выразил мнение, что отказ от Голанских высот повлечет за собой риски, которых следует избегать, они заявили, что я выражаю политическое мнение. Я ответил тогда, что сама их критика моего профессионального мнения и есть политическая позиция.) В технических сферах деятельности грань между профессиональным и политическим довольно четкая. Но это далеко не так, когда дело касается вопросов стратегии.

Тем не менее, само признание того, что стратегическая позиция основана на ценностных предположениях, не отменяет способности вести деловую и рациональную профессиональную дискуссию. Прежде чем перейти к обсуждению вопросов безопасности, необходимо признать фундаментальные противоречия в определении национальных интересов Израиля в Иудее и Самарии, которые формируют направление дискуссии.  С одной стороны, на протяжении десятилетий существует согласие на отказ от территориальных притязаний за пределами границ 4 июня 1967 года… С другой стороны, есть сознательное национальное стремление к Земле праотцов за пределами этих границ и готовность к борьбе за его реализацию.  Осведомленность и надлежащее раскрытие этих предположений на фоне дискуссии является условием методологической искренности и делового обсуждения фактов.

Стремление Израиля установить контроль над западной Эрец-Исраэль родилось не в конце Шестидневной войны. В разгар Войны за Независимость, перед дебатами в ООН по плану посланника ООН Бернадотта по прекращению войны, Бен-Гурион объяснял: «Я с теми, кто не верит, что существует противоречие между претензией на всю Западную Эрец-Исраэль в качестве еврейского государства и соглашением о создании государства в части Западной Эрец-Исраэль. Мы требовали того, на что имеем право, и получили то, что могли получить. Но мы никогда не заявляли, что это наш максимум. Мы всегда подчеркивали, что это наш минимум.»  ( בהילחם ישראל» , עמ 266 )  Из общего контекста, как фона для нашего обсуждения, мы можем перейти к обсуждению профессиональному.

Стратегическая глубина для прибрежной полосы

Более 60% евреев, проживающих в Государстве Израиль, проживают на прибрежной равнине между Хадерой и Гедерой. Это очень густонаселенная территория, которая простирается на узкой прибрежной полосе, ширина которой между Нетанией и Тулькаремом не превышает 15 км. Эта полоса на всем протяжении контролируется с востока со склонов Самарийских и Иудейских гор. Контроль означает, что тот, кто держит восточные склоны гор, может наблюдать, бить прямой и непрямой наводкой по узкой прибрежной полосе. После окончания Войны за независимость и стабилизации положения Государства Израиль на линиях прекращения огня, известных как границы 1967 года, политическому руководству и штабу ЦАХАЛ стало ясно, что восточная пограничная линия перед Иорданией на узкой и длинной полосе прибрежной равнины не отвечает всем необходимым условиям обороны. Поэтому, концепция безопасности Бен-Гуриона базировалась на максимально быстром переносе войны на вражескую территорию.

Если, не дай Бог, будет создано палестинское государство в границах 1967 года, прибрежная полоса вернется в свое прежнее состояние — пространство, которому не хватает глубины, необходимой для обороны. Ввиду идеи «двух государств», согласно «схеме Клинтона», которая предписывает почти полное отступление Государства Израиль к линиям 1967 года, границы и дислокация ЦАХАЛа вернутся к подножию гор вдоль шоссе 6 в качестве длинной и неглубокой оборонительной зоны, находящейся под угрозой обстрелов и неожиданных рейдов. На семинаре, состоявшемся в апреле 1979 года в Тель-Авивском университете по вопросу о стратегической глубине в современной войне, лучшим экспертам в области безопасности того времени задали вопрос о значения мирного соглашения с Египтом и ухода с Синая, который повлек за собой потерю израильской стратегической глубины на южном направлении.  Интересно, что вступительную лекцию на этой конференции прочитал профессор Джошуа Правер, представивший территориальную концепцию крестоносцев для защиты Эрец-Исраэль.  Их сеть фортов была рассредоточена согласно пониманию того, что не существует смысла владеть прибрежными городами без контроля над Синаем на юго-западе и горными хребтами к востоку — от прибрежной равнины до горных массивов Заиорданья. Во всех аспектах, даже с учетом условий современной эпохи, ни один из выступающих на этой конференции не осмелился отрицать ценность стратегической глубины как необходимого условия обороны.

На той же конференции генерал Аарон Ярив определил стратегическую глубину как «пространство между самой дальней линией, где государство может удерживать вооруженные силы для своей защиты, не посягая на суверенитет другого государства, и его жизненно важной территорией». Согласно этому определению, в израильской узкой прибрежной полосе у подножия гор нет условий для обороны. В дополнение к высокой концентрации населения в этой узкой полосе развернуты стратегические объекты, в том числе: аэропорт Бен-Гурион, порт Ашдод, электростанции, центры управления банками, компьютеризированные системы баз данных, жизненно важные объекты ЦАХАЛа и штаб-квартиры систем обороны: армии, «Моссада» и ШАБАКа. Эти важные объекты доступны для полного наблюдения со склонов гор и находятся в пределах досягаемости ракет ближнего действия — менее 40 км. В этом диапазоне эти цели относительно легко доступны даже для рейдов коммандос, моторизованных или пехотных.

Генерал Аарон Ярив добавил: «Полное выражение концепции стратегической глубины будет дано только в том случае, если мы также добавим следующие данные: длину линии фронта, соотношение между длиной этой линии и размером защищаемого пространства».  Значение этого заявления для понимания проблемы защиты прибрежной равнины подчеркивает масштаб оперативной проблемы, вызванной соотношением между длиной и шириной этой полосы. В своем последнем выступлении в Кнессете 5 октября 1995 года премьер-министр Ицхак Рабин выразил эту точку зрения, поместив долину реки Иордан в «широкую интерпретацию» этого района как границу безопасности Государства Израиль.

Премьер-министр Эхуд Барак, склонявшийся в Кэмп-Дэвиде 2000 года к отказу от долины реки Иордан, хорошо помнил соображения, касающиеся плана обороны на восточном фронте, которые он сам, как начальник генштаба, определил, что зона обороны простирается от водного пути в Иордании до хребтов в центральной Самарии (гора Эйваль, гора Гризим, перекресток Тапуах) …  Но ожидания мира явно перевешивали военные соображения. В последние десятилетия перед лицом угрозы ракет большой дальности, особенно после ракетного удара Ирака по Государству Израиль во время войны в Персидском заливе (1991) и тенденции к отступлениям после Осло, сторонники этой тенденции пытались всех убедить, что территориальная глубина как необходимое условие безопасности стала ненужной в новую эпоху.

Но с любой профессиональной точки зрения это утверждение не имеет реального основания. Мало того, что дальность стрельбы также определяет время предупреждения и вероятность перехвата ракеты, при этом дальность является прямым результатом глубины удерживаемого нами пространства, но даже в эпоху ракет угроза наземной атаки не исчезает. Как силы «Хезболлы» на ливанской границе, так и силы ХАМАСа на границе с сектором Газа представляют растущую угрозу наземных рейдов с целью нападения на израильский тыл. Это правда, что иракские бронетанковые дивизии Саддама Хусейна больше не угроза, но их заменили новые угрозы, такие как иранские шиитские «ополченцы», которые могут проникнуть в палестинское государство и занять позиции прямо на наших границах. В этих аспектах, даже в новую эпоху, глубина боевого пространства, которое имеют наши войска, как основное условие обороны, продолжает оставаться важным компонентом при планировании оборонительной кампании.

Кфар-Саба и Модиин на линии противостояния?

В ходе крупномасштабных учений ЦАХАЛа в Северном округе в сентябре 2017 года защита на ливанском направлении отрабатывалась с учетом угрозы нападения отрядов «Хизбаллы» на приграничные поселения. В ходе учений были выявлены тактические затруднения из-за недостаточной пространственной глубины для оборонительного боя. Как сообщалось в прессе, ЦАХАЛ тренировался эвакуировать население из прифронтовых населенных пунктов.

Стоит спросить, ввиду аналогичной угрозы, которая может возникнуть после ухода Израиля к линиям 67-го года, могут ли подвергнуться опасности сотни тысяч мирных жителей в Кфар-Сабе, Рош-ха-Аин, Эладе, Модиине, которые могут стать приграничными городами?

Высокопоставленные представители оборонного истеблишмента, которые поддерживают идею «двух государств» и связанное с ней отступление Израиля из Иудеи и Самарии, признают, что, если угроза возникнет с территории «палестинского государства», ЦАХАЛ будет обязан снова атаковать, чтобы устранить угрозу.

Нам напоминают, как мы одержали блестящую победу в июне 1967 года при молниеносной атаке с рубежей 1967 года, однако, полностью игнорируются условия новой войны, которая может существовать с учетом военных действий «Хизбаллы» в 2006 году во Второй ливанской войне и в трех последних кампаниях в секторе Газа. Короче говоря, в наше время существенно сократились условия, позволившие ЦАХАЛу в 1967 году одержать быструю и решительную победу.

В каждом системном оперативном аспекте, военная кампания в центрах городов Иудеи и Самарии, которая начнется с прибрежных низменностей, столкнется с фундаментальными трудностями: от трудностей в организации сбора войск в областях, которые подвергаются обстрелам из горных склонов, до движения в горных районах, в плотном городском пространстве, которое может быть организовано для упорной обороны, как в Ливане. 

Осознавая это, в своей последней речи в Кнессете премьер-министр Рабин представил тенденцию к соглашению с палестинцами как резюме трех принципов: 

1. Единый Иерусалим на как можно более широкой территории;

2. Сохранение долины реки Иордан «в самом широком смысле этого географического понятия» как восточной границы безопасности;

3. Определение палестинского государства как образования, которое «меньше, чем государство».

Премьер-министры Барак и Ольмерт отказались от всех трех компонентов. Вопреки их подходу, с реалистической точки зрения, мирное соглашение, даже если оно признано постоянным, является временной ситуацией. Условия для обороны, необходимые для Государства Израиль, также применимы к эпохе, которая находится за горизонтом, видимым нашим глазам в данный момент. Государству Израиль лучше не подвергаться роковому риску. Подводя итог: контроль Израиля над районом к востоку от «зеленой линии» необходим для обеспечения стратегической глубины, без которой невозможно защитить прибрежную полосу.

Роль поселений в доктрине ЦАХАЛа

С самого начала сионистской деятельности сеть населенных пунктов и поселенцев на «линии противостояния» играла центральную роль в концепции обороны. Игаль Алон писал о вкладе поселенцев Гуш-Эциона в Войну за Независимость и в достижение победы в битве за Иерусалим: «С момента основания Петах-Тиквы до создания государства в 1948 году районы еврейских поселений и поселений халуцим фактически совпадали с территориями еврейского контроля в Эрец-Исраэль… По мере того, как наше сельскохозяйственное поселенчество, а следовательно, и городское промышленное поселенчество преуспевало в укоренении в более дальних районах Страны, основа нашего национального существования расширялась, поскольку мы стремились к нашей новой политической интенсификации».  (Дов Кноль, «Гуш-Эцион в войне», 1957 г.)

Такой подход продолжал существовать и в дни после создания государства. Его значимость не только не уменьшилась, но даже усилилась. Там, где нет гражданских поселенцев, системе безопасности сложно осуществлять государственный суверенитет. Это утверждение относится не только к регионам Иудеи и Самарии, но также к регионам Галилеи и Негева, как и ко всем остальным «линиям соприкосновения». Сами силы безопасности не только не обеспечивают непрерывного массового присутствия, но и недостаточно чувствительны к тем изменениям на местах, которые наносят ущерб суверенитету и национальным интересам. 

Борьба, которая происходила на сирийско-израильской границе до 1967 года, демонстрирует израильскую доктрину безопасности в том, как мирные жители прифронтовых территорий были интегрированы в военные действия. В борьбе за осуществление суверенитета в спорных районах вблизи границы фермеров просили обрабатывать поля вблизи границы до последнего метра, даже в демилитаризованной зоне несмотря на то, что им было известно, что это связано с перестрелками, которые иногда выходили из-под контроля. Оправдана ли интеграция гражданских лиц в чисто военные действия? Могло ли это быть оправдано в точки зрения экономической эффективности?

Командиры ЦАХАЛа в те дни, Давид Эльазар, который в то время был командующим Северным округом, и генерал-майор Ицхак Рабин, который был начальником генштаба, не сомневались в справедливости этой борьбы и в необходимости интеграции жителей сельскохозяйственных поселений в военные действия. Именно в новых условиях борьбы с терроризмом и партизанской войной в среде арабского гражданского населения добавились новые параметры к потребности в организации обороны в поселениях, разбросанных по всей линии противостояния.

В условиях все более широкого использования нерегулярных сил, оружия, которое может быть успешно скрываемо — например, ракет, перевозимых в багажнике частного автомобиля, или фугасные мины, замаскированные на обочине дороги, с дистанционным мобильным управлением — наличие поселений и их расположения играет активную роль. В эпоху новых войн такой интегративный подход стал необходим.  Из-за ограничений легитимности и политических соображений в зонах конфликтов гражданское население должны играть все более важную роль в борьбе за продвижение национальных интересов.  Так обстоит дело с борьбой палестинцев в секторе Газа «за расширение района рыболовства», так китайцы распространились в Китайском море с помощью тысяч гражданских рыболовных судов, и так же действует Россия в Грузии и Украине. 

С другой стороны, противники поселенческого движения заявляют, что даже если ЦАХАЛ в настоящее время вынужден по соображениям безопасности продолжать действовать в глубине этого района, почему израильское гражданское присутствие должно там оставаться? По их словам, израильские населенные пункты в регионе накладывают дополнительное бремя безопасности на ЦАХАЛ, без чего можно, якобы, сократить силы и сократить линии соприкосновения.

Их подход представляет преобладающую в западно-либеральном мире тенденцию к разделению институциональных военных компонентов, на которые возложены исключительно военные функции, и гражданского компонента, который должен быть посвящен исключительно гражданской жизни.

Государству удобно контролировать своих граждан, когда они максимально погружены в свою частную жизнь и не обращают внимание на государственные институты. Это удается до тех пор, пока не пройдут испытания в чрезвычайной ситуации, пока не разразится всеобъемлющий кризис, который приведет институциональную систему к потере контроля. Фильм «Дюнкерк», премьера которого состоялась в прошлом году, показал, как в момент кризиса, с развалом военной системы, гражданские добровольцы на тысячах частных легких кораблей смогли спасти более 300 000 британских солдат из Дюнкерка.

На этом этапе обсуждение связано с прояснением желаемой системы аффилированности в демократическом государстве между гражданином и гражданским обществом с одной стороны, и государством и его механизмами с другой. Рассматривая проблему с либеральной точки зрения, мы стремимся к как можно более дихотомическому разделению между солдатом и гражданским лицом, между военным лагерем и гражданским населением.  Систематическая интеграция гражданского населения в территориальную оборону воспринимается в этом контексте как аномалия, относящаяся к устаревшему социальному порядку.  По мере роста воздействия этого подхода на оборонное ведомство и ЦАХАЛ, наблюдается все большее сокращение компонента гражданской территориальной обороны.  В этом и в других вопросах, Бен-Гурион и халуцианские рабочие партии не занимали действительно либеральной позиции.

Кое-что действительно изменилось за последние десятилетия: рабочие партии перешли от коллективной социалистической ориентации к либеральной социал-демократии. Сначала рабочие партии несли флаг мобилизационного общества, но постепенно заменили его флагом гражданского общества.  В отличие от изменений, которые привели к упадку этоса первопроходцев, поселенцы — особенно в «идеологических поселениях» — сейчас продолжают путь халуцианских рабочих партий. Как и в прошлом, они видят в мобилизационном общества главную ценность, достойную культивирования. С моей военной и идеологической точки зрения, халуцианство, как основополагающий элемент образа жизни жителей «линии противостояния» был и остается краеугольным камнем израильской концепции безопасности.

Массовое присутствие

В большей степени, чем ЦАХАЛ охраняет поселенцев в Иудее и Самарии, их присутствие там способствует эффективности операций ЦАХАЛ при минимальной численности войск.  Функцию «массы» выполняют гражданские жители.  Без крупномасштабного еврейского поселенческого движения, которое в настоящее время имеет место в Иудее и Самарии, ЦАХАЛ не смог бы оставаться в этом районе и эффективно исполнять свои функции.

Достижения операции «Хомат маген» («Оборонительная стена») весной 2002 года стали возможны только в результате непрерывных усилий, которые имели место в годы после операции, когда еврейские поселения в глубине района, такие как hар-Браха на горе Гризим над Шхемом, служили силам ЦАХАЛа в качестве защищенной точки выхода для неоднократных операции внутри Шхема.

Без крупномасштабной резервистской системы регулярные силы ЦАХАЛ не имеет возможности для передышки и поддержания непрерывности активных действий, и не имеет сил для удержания контроля над территорией.

Нехватка регулярных сил, необходимых на определенной территории, дополняется поселенцами и их поселениями в их постоянном присутствии на этой территории.

В этой связи я понимаю причины крушения вертолета зимой 1997 года во время боевых действий в «зоне безопасности» в Ливане. Действительно, вертолеты столкнулись друг с другом по, казалось бы, очевидным причинам — халатности. Однако необходимо выяснить, почему солдаты должны были быть доставлены в дальние форты в «зоне безопасности»?

Это было необходимо, потому что ЦАХАЛ, страдающий от хронической нехватки сил, потерял контроль над безопасностью дорог в Южном Ливане, что позволило противнику постоянно их минировать.  Напротив, в последние два десятилетия ЦАХАЛ действовал в Иудее и Самарии с относительно небольшом количеством солдат, поддерживая свой контроль над регионом, при этом сотни тысяч евреев выполняли важную функцию своим присутствием и ежедневным перемещением по территориям. Даже сегодня ЦАХАЛ насчитывает не более 10 000 бойцов в Иудее и Самарии.  Для сравнения отметим, что для обеспечения безопасности проведения Чемпионата Европы во Франции летом 2016 года было задействовано порядка 100 000 солдат и полицейских.

Поселения на «линиях противостояния» не только не являются обузой для сил безопасности, но и при правильной организации, используя свое преимущество в качестве местных жителей, они обеспечивают поддержку силам безопасности. Как расширение поселений способствует безопасности? 

В техническом плане: расширение поселения увеличивает область его влияния. Это само собой — фактически расширяясь и устанавливая контроль над территорией, идет укрепление безопасности поселения. Когда дело доходит до кумулятивной последовательности поселений, расширение одного поселения, с последующим расширением соседних, расширяет континуум контроля над территорией, усиливает ощущение безопасности и значительно облегчает повседневную деятельность по обеспечению безопасности.

В плане психологическом: сама тенденция к расширению территорий усиливает то, как наше присутствие и суверенитет воспринимаются в глазах оппонента.

Традиционно, даже в эпоху Османской империи, перед лицом необходимости выжить в среде, подверженной изменениям и политическим потрясениям, ближневосточный житель научился каждый день задумываться, правильно ли для него оставаться верным нынешнему правительству?

Эта логика хорошо выражена в арабской пословице: «Нахна маа аль хаят аль-вакф» («Мы — с твердой стеной»). В этой логике расширение поселений интерпретируется как тенденция, которая делает наше присутствие на этой земле прочным.

Поэтому сотрудничать с нами необходимо и целесообразно. 

В разговоре с шейхом Тахаром Абу Салехом, духовным лидером друзов на Голанах, он пожаловался мне, что заявление премьер-министра Израиля весной 2016 года о том, что государство Израиль навсегда удерживает Голаны, не производит никакого впечатления, т.к. декларации надо подкреплять делами.  Он объяснил, что без реального расширения израильского заселения Голанских высот он продолжит «сидеть на заборе», потому что неизвестно, что будет потом. Это пример соображений безопасности, которые не измеряются в контексте технической профессиональной принадлежности офицера среднего командного звена.

Не бывает изолированных поселений

Сегодня легко объяснить, что такое «сеть поселений» и ее значение. Писатель А.Б.Йеhошуа в своей пьесе «Двое шли вместе» описал три встречи в 1930-х годах в Лондоне между Зеевом Жаботинским и Давидом Бен-Гурионом. В одном из них Жаботинский выразил свое удивление инициативой «Стена и Башня» и спросил, как отдельные населенные пункты, разбросанные по местности, могут привести к полному еврейскому доминированию в данном районе?  Между ними существовали разногласия в том, что считать стандартом «значимого присутствия на определенной территории».  Жаботинский измерял степень присутствия в его видимых физических аспектах, в количестве и последовательности, в то время как Бен-Гурион в своей «русской» концепции воспринимал территорию через сеть взаимосвязей, которые формируются в нем и формируют его динамически.

С начала еврейского поселения в конце 19 века, оно было развернуто и основывалось по принципу обеспечения связи между поселениями. Между колониями в Галилее и Иудее, между Метулой, Рош-Пиной, Явнилем и Кфар-Тавором не было пространственного континуума. Каждый из них можно было рассматривать как изолированное поселение в отчетливо арабском пространстве. 

Но активная административная сеть чиновников Барона, вместе с семейными и культурными связями, существовавшими между колониями, перевешивала отсутствие пространственной непрерывности.  Эта пространственная концепция лежит в основе логики еврейского поселенческого движения и сегодня, в сети «наблюдательных пунктов» в Галилее, а не только в сети поселений в Иудее и Самарии.  Более того, благодаря дорожной сети, которая соединяет поселения в Иудее и Самарии, отдаленное поселение, такое, как например Шавей-Шомрон, тоже расположено внутри сети дорог между Альфей-Менаше, Кедумим, Эйнав и Авней-Хефец.

С древних времен, особенно в Римской империи, контроль над транспортными путями был ключом к контролю над территорией и защите жизненно важных интересов государства. Благодаря присутствию и влиянию поселенцев в Иудее и Самарии, там было заасфальтировано множество дорог, которые способствовали экономическому развитию всех арабских жителей этого района и деятельности оборонных ведомств. Осознавая важность дорог, премьер-министр Ицхак Рабин обусловил прогресс на этапах «процесса Осло» прокладыванием объездных дорог. В этом контексте в Иудее и Самарии была проложена развитая дорожная сеть, в том числе дорога в объезд Халхуля, дорога и серия туннелей до Гуш-Эциона, дорога в объезд Рамаллы и главное шоссе в Ариэль. Эти дороги, конечно, послужили еврейским поселенцам в этих районах.

Но их значительный вклад и оперативная необходимость были продемонстрированы во время операции «Защитная стена». Управление движением при накоплении сил на каждом этапе операции и для перенос наступательных операций из сектора к сектору стало бы сложной боевой задачей, если бы эти дороги не были проложены.  Все это демонстрирует, в какой степени вопрос о вкладе поселений в безопасность должен рассматриваться в общих рамках, и не сводиться к техническим аспектам, которые ограничены и сфокусированы на микро-тактике.

Сельскохозяйственные участки предотвращают вторжение

В общей структуре усилий по обеспечению безопасности, поселенческое движение играет ключевую роль в создании «сельскохозяйственного присутствия», которое расширяет масштабы общего присутствия, необходимого для контроля над регионом.  Фермер и его плуг были и остаются необходимыми и исключительными инструментами в борьбе за осуществление суверенитета на местности. То же самое происходит сегодня с фермерами на границе с сектором Газа, в долине реки Иордан и даже на больших площадях на открытом пространстве между поселениями в Иудее и Самарии.

Само присутствии израильского фермера на линиях соприкосновения ежедневно играет свою роль в непрекращающейся борьбе за предотвращение враждебного силового вторжения на государственные земли.  В районах «линии соприкосновения» сельскохозяйственная деятельность играет решающую роль в установлении суверенитета и в определении режима границы. Кроме того, благодаря непосредственному присутствию фермера в этом районе, он удваивает институциональные силы безопасности, которым поручили оборону района и предотвращение терроризма.  Так, например, фермер из Метулы обнаружил на плантации недалеко от ливанской границы упаковку взрывчатки, которая была оставлена «Хизбаллой» для передачи террористической ячейке внутри территории Государства Израиль. Такова была концепция безопасности Израиля с самого начала возобновления поселенчества.

Подводя итог: в целом, я объяснил вклад поселенцев в усилия по обеспечению безопасности государства, как необходимый фактор в общей системе этих усилий. Это концепция существовала с самого начала сионизма, и она продолжает оставаться необходимой и эффективной.  Подводя итоги Войны за независимость, Бен-Гурион написал: «Мы достигли победы тремя путями — путем веры, путем новаторского творчества и путем мучений» («История Войны за Независимость», 1959, стр. 39).  Эти ценности по-прежнему необходимы и сегодня, и в наше время их воплощают поселенцы.

Генерал в отставке Гершон ha-Коheн — научный сотрудник «Центра Бегина — Садата» при университете Бар-Илан, бывший начальник колледжей национальной безопасности.

Журнал «hа-Ума» — номер 212.

(Перевод — команда сайта «Дагеш»)